"Будни недели" (Баку),  25 мая 2010 г.

 

 

 

Ответы на вопросы

 корреспондента «Хафта Ичи» Азада Алиева

 

 

 

- Насколько реалистичен прогресс в урегулировании карабахского конфликта в ближайшее время?

- Пока не видно предпосылок для прорыва и быстрого разрешения конфликта. Для этого нужен отход сторон от полярных позиций по главному спорному вопросу - о дальнейшем статусе Нагорного Карабаха, выход хотя бы на временный, промежуточный компромисс. Нужны взаимные уступки, а их нет. Ожидания скорейшего успеха лишь усилят горечь разочарований. Даже смена поколений не всегда гарантирует  разрешение спорных проблем.

Войны занимают годы, а решение порождённых ими проблем – десятилетия. Это должны были знать те, кто с легкостью предался применению силы и продолжал войну, несмотря на 4 резолюции Совета Безопасности ООН.


- Насколько реальна война в Нагорном Карабахе?

- Полагаю, что руководителям Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха достаточно ясны контрпродуктивность и ущербность войны. Война только усугубит потери и боль обоих народов, а решения спорных проблем не даст, наверняка породит новые. Придётся вновь начинать переговоры, но в ещё более тяжких условиях, чем сейчас.

Теперь-то должно быть понятно, что разрешить обнажившиеся в конце 80-х годов противоречия было бы легче без войны, чем в нынешних условиях после ущербных во всех отношениях военных действий. По крайней мере, не было бы столь серьёзных последствий, как немалые человеческие потери, массовые разрушения, оккупация 7 районов, более миллиона азербайджанцев и армян, покинувших места своего проживания. Но что свершилось, то свершилось, и прошлое не переделать. Так хотя бы учитывать уроки на будущее! Понимать, что новая война неизбежно умножила бы негатив для обоих народов. Но пока этого понимания недостаёт больше всего в Баку, где с удивительной легковесностью рассуждают о решении конфликта силой.  

Война в современном мире – наивысшая форма истязания и изматывания народов. Доказательства – в изобилии и немало есть совсем рядом, в том же регионе. Для ускорения урегулирования, как ни парадоксально, необходимы терпение и терпимость, даже, сказал бы, долготерпение и, конечно, гибкость. И то, и другое, и третье пока в дефиците.

 

- Если Азербайджан решит военным путем вернуть свои оккупированные земли, то какой будет позиция России?

- Не только Россия, но и всё международное сообщество не видят военного решения конфликта. Это явствует из множества заявлений влиятельных государств и международных организаций. Неужели эти предостережения не замечают или считают их малозначащими общими словесами в пользу мира, за которыми не последует ничего ощутимого? Напрасно.

Отдельным лицам негоже гадать, какую позицию эвентуально заняло бы руководство страны в экстренной обстановке. Его решения потребовали бы учета множества обстоятельств. Но вместе с тем тут немало самоочевидного: Россия – член СБ ООН и целого ряда международных соглашений в поддержку мира; кавказская страна, тесно связанная с близлежащими странами и заинтересованная в мире в столь чувствительном  регионе; самый активный посредник в решении этого конфликта; даже, можно сказать, соавтор перемирия. Кто может представить себе, будто она проявит безразличие к буйству пламени в соседних домах? Или поддержит тех, кто продолжает там баловаться с огнём? Неужели это не ясно?

 
- Как Вы считаете, разнятся или сходятся взгляды России и Турции на процесс урегулирования армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта?

- В чём-то сходятся, в чём-то разнятся. Надеюсь, что сходятся в том, что конфликт должен быть урегулирован мирными, переговорными средствами, хотя Анкара могла бы это выразить почётче, сказать «исключительно мирными». Москва это высказала давным-давно и предложила главам двух  сторон конфликта принять в ноябре 2008 г. декларацию именно об этом. 

Хорошо знаю позицию Турции в Минской группе ОБСЕ с той поры, когда в Карабахе ещё шли военные действия. По оценкам почти всех участников МГ она была слишком односторонней, резко отличалась от позиции остальных стран. Понимаю, что в Баку ценят поддержку Турции, но многие давали ей иные оценки. Не всё, что выглядит красиво, даёт хороший результат. 

Весной 1993 г. односторонность Анкары помешала продолжать внутри МГ ОБСЕ инициативную посредническую работу в трехстороннем формате Россия-США-Турция. После двух встреч в этом формате стало ясно, что для противовеса ангажированности Турции потребуется проармянский крен, а США вполне устроит роль арбитра внутри тройки. Нас не устраивало ни то, ни другое, ни третье. Кроме того, в отличие от США и Турция мы подчиняли работу МГ ОБСЕ выполнению резолюции 822 СБ ООН. Поэтому  пришлось отказаться от этого формата, хотя Гейдар Алиев так ратовал за него. Азербайджан ещё при Эльчибее был инициатором принятия резолюции 822, но уклонялся от её выполнения. Так то, что на первый взгляд казалось в Баку полезным, принесло обратный результат.

С тех пор прошло немало времени, и Турция, казалось бы, может выступать более сбалансировано.

 

- Можно ли сказать, что Западу не удалось разделить процессы
урегулирования нагорно-карабахского конфликта и нормализации отношений между Турцией и Арменией?

- Сказал бы наоборот: тем, кто хотел бы увязать эти два процесса, не удалось доказать полезность увязки – сейчас мы видим как раз её негатив. Каждый из этих процессов чрезвычайно сложен сам по себе, а установить взаимосвязь между ними это значит не удвоить сложность, а возвести её в квадрат! Усложнение ничего не упрощает. Причём попытка установить эту связь работает не в позитив, она не продвигает оба, а именно в негатив – заводит оба в тупик. Разве торможение турецко-армянской нормализации могло ускорить развязку карабахского конфликта? Конечно, нет. Вот всё и происходит с точностью наоборот. Просчитывать шаги лучше не на один, а хотя бы на два шага вперёд. А теперь Баку возмущается тем, что нет подвижек по Карабаху.

Проблемы нормализации отношений между Турцией и Арменией гораздо шире открытия границы. Дипотношений у Турции с постсоветской Арменией и не было. Закрытие ею границы с Арменией в 1993 г. расходилось с курсом СБ ООН. Его резолюция 822 требовала от самих воюющих сторон немедля прекратить все военные действия и враждебные акты, а блокада – один из таких актов. Но государство, не участвующее в конфликте формально, участник МГ СБСЕ, ввело враждебный акт против страны, которую СБ ООН ещё не воспринял как сторону конфликта. Где тут логика? Тут больше сумбура. Надо было прекращать военные действия, а не исходить из того, будто они должны продвигаться лишь в одном направлении – война-то непредсказуема! Россия тоже осудила захват Кельбаджарского района, но в контексте требований полного и повсеместного прекращения военных действий. И добивалась его возврата в обмен на всеобщее перемирие, но тогда, к сожалению, не добилась этого из-за половинчатой, уклончивой позиции одной из сторон конфликта, а достигла лишь через год, в мае 1994 г.  


- Что Вы думаете по поводу нового варианта Мадридских принципов? Почему Армения до сих пор не прореагировала на них?

- Считаю чрезвычайно важным включение неприменения силы в тройку основных принципов урегулирования, но вряд ли корректно усечение этого принципа ОБСЕ – как бы не обращается внимание на угрозы силой. Принципиален ли такой подход к принципам? Так можно усечь и исказить любой из них. Это необходимо поправить.

Судить об обновлённых Мадридских принципах понаслышке, по догадкам прессы просто не стоит, ибо «дьявол – в деталях».

Азербайджан был ознакомлен с ними раньше Армении, и прореагировал на них раньше неё. Он высказал принципиальное согласие, но с оговоркой насчет некоторых исключений. Если эти исключения коснутся разрешения главного спорного вопроса – определения статуса Нагорного Карабаха (а этого «исключения» никак нельзя исключать), то, что останется от принципиального  согласия Баку? Но лучше подождать раскрытия позиции Еревана и Степанакерта (Ереван вряд ли возьмёт на себя согласие без карабахских армян) и расшифровки исключений Баку. Тогда и обсудим.

Конечно, хотелось бы скорейшего разрешения конфликта, но форсаж, как и  затягивание, нежелателен. Прочный мир лучше, чем «ни войны, ни мира», то есть статус-кво. Но разве война лучше, чем этот неполноценный, даже в чём-то ущербный промежуточный статус-кво?

Считаю, что продвижение дел на переговорах ускорится лишь после того, как будет всерьёз устранена опасность силовых попыток решения конфликта. Это «нулевой цикл» построения мира, он необходим до первого этажа, для его возведения. Иначе говоря, до первого этапа в реализации процесса урегулирования.