«Реальный Азербайджан», 25 июня 2006 г.

Владимир Казимиров

КРИТИКА РОЛИ ОБСЕ

В УРЕГУЛИРОВАНИИ КАРАБАХСКОГО КОНФЛИКТА

(семинар «Россия-НАТО: вопросы безопасности на Южном Кавказе» - Сочи, 23 июня 2006 г.)

В карабахском конфликте в 1992-94 гг. было несколько посредников. Результативнее других была Россия (прекращение огня, формат и основа переговоров – всё это потом унаследовала от неё ОБСЕ, общеевропейская организация). У Москвы был целый ряд объективных преимуществ перед другими посредниками, даже перед СБСЕ, но западные партнёры - вместо поддержки усилий наиболее успешного посредника - подозревали Россию в своекорыстии, более того - в неоимперских амбициях.

Конечно, стерильно чистого посредничества не бывает. Посредник учитывает и свои национальные интересы. Но честность посредничества проверить не так трудно: достаточно присмотреться, что приоритетнее для посредника – интересы урегулирования конфликта либо иные, своекорыстные интересы, даже в ущерб самому урегулированию?

Когда Россия стала добиваться реальных сдвигов, западные представители стали всячески мешать ей (это реальные факты, а не домыслы: мог бы дать немало конкретных примеров). Они стали настойчиво добиваться «центральной роли» для МГ ОБСЕ! Даже «оnly»!

И вот она уже 12 лет центральная, практически монопольная. Не пора ли подвести итоги, хотя бы промежуточные? Самое ценное - сохранение перемирия, но нет никакого иного позитива, ощутимого для двух народов. Значит, не помогла ОБСЕ даже её исключительная роль в посредничестве.

Конечно, дело, прежде всего, в общепризнанном глубоком взаимном недоверии сторон конфликта, в их полярных позициях и негибкости. Недоверие заклинило стороны в неуступчивости, в стремлении решить сначала свои проблемы, что не позволяет им идти на равноценные размены.

А как ОБСЕ влияет на стороны? Они требуют от ОБСЕ давления на противостоящую сторону. Посредники не хотят давить, и это верно.

Чего же не хватает ОБСЕ? Последовательности. Лишь бы спасти мирный процесс, в любом виде удержать его на плаву, ОБСЕ идёт иногда на неоправданные уступки сторонам в конфликте, проявляет конформизм, оппортунизм. Не столько энергично ведет их к миру, сколько плетется за сторонами, уступая им даже в необоснованных капризах. Конечно, мирный процесс чрезвычайно важен, хотя бы для сохранения перемирия, но не может стать самоцелью. Цель – разрешение конфликта мирными, переговорными средствами.

Теперь два блока проблем.

Первый. ОБСЕ не хватает верности своему обязательству мирно разрешить этот конфликт, твердости в отстаивании этого курса. Раз взялась за мирное разрешение конфликта, то должна решительно выступать против всего, что мешает этому. А поскольку стороны и сами взяли то же самое обязательство, необходимо требовать последовательности и от них.

Необъяснима, например, удивительная толерантность ОБСЕ в отношении ряда весьма негативных явлений. Вот некоторые из них:

а) раскрутка воинственной кампании руководством любой стороны конфликта,

б) периодические серии инцидентов на линии соприкосновения,

в) взвинчивание военных бюджетов и гонки вооружений,

особенно нетерпимое в таком чувствительном, взрывоопасном регионе.

Все три названных направления служат нагнетанию напряженности, закреплению и даже наращиванию взаимного недоверия, парализующего мирный процесс.

Сопредседатели МГ ОБСЕ высказываются по этим вопросам слишком деликатно, даже чересчур робко. Это ещё можно понять с учётом иерархии. Но где же высшие должностные лица ОБСЕ? Не похоже, чтобы они привлекали внимание руководителей сторон конфликта к неприемлемости таких акций и заявлений для общеевропейской организации.

ОБСЕ приложила немало усилий для мирного решения конфликта и не должна позволять сторонам пренебрежительного отношения к ним. Это вовсе не давление на стороны, а естественное ограждение мирного пути решения конфликта, того пути, за который выступили как все стороны, так и ОБСЕ и международное сообщество.

Второй блок. ОБСЕ не хватает верности своим собственным решениям, документам, принятым ранее, причём принятым опять же с согласия сторон. Можно привести немало решений ОБСЕ, от которых она давно отошла и действует не так, как было решено.

- Будапештский саммит поручил сопредседателям проведение переговоров между конфликтующими сторонами, а не только между признанными государствами. Или возьмите мандат сопредседателей. Там тоже речь идет лишь о сторонах конфликта, а не государствах. А одна из сторон фактически давно отстранена от переговорного процесса.

- О НК как третьей стороне этого конфликта однозначно высказался Действующий председатель ОБСЕ Ласло Ковач 31 марта 1995 г. Из этого же исходили сопредседатели МГ ОБСЕ в целом ряде своих предложений сторонам в прежние годы. Нынешняя позиция на этот счёт не слишком чёткая. ОБСЕ вместо соблюдения принятых решений сползла на позицию, как бы чего не случилось. Лучше вести переговоры кое-как, лишь бы вести.

- СБСЕ в 1992 г. приняла во внимание проведение выборов в Нагорном Карабахе (приглашались «избранные и другие представители НК»). А в последние годы ОБСЕ и его структуры, да и государства-сопредседатели осуждают проведение в НК выборов. Ведь там избирается власть только для своего населения, пусть даже на временной и не вполне легитимной для всех основе «де факто» из-за того, что конфликт пока так и не урегулирован. Разве предпочтительнее власть военщины или авторитарных личностей? Да и кого лучше иметь в мирном процессе – узурпатора власти, фактически самозванца или лицо, которое имеет пусть даже не самый общепризнанный мандат от населения данного региона?

- ОБСЕ проводит мониторинги соблюдения прекращения огня на линии соприкосновения, но не может обеспечить его. Причём полностью игнорируется единственное в активе ОБСЕ соглашение между всеми тремя сторонами – об укреплении режима прекращения огня, которое определило порядок урегулирования инцидентов на линии соприкосновения, не допускало эскалации напряженности из-за них. В нём высшие военачальники всех трех сторон конфликта по прямому поручению своих первых лиц взяли целый ряд бессрочных обязательств, которые вообще не выполняются.

К самым нелепым курьёзам нынешней многосторонней дипломатии можно отнести то, что личный представитель Действующего председателя ОБСЕ посол Каспржик, проводящий мониторинги на линии соприкосновения с 1996 г., узнал об этом соглашении лишь из моей газетной статьи в 2003 г. И это не его вина – так неряшливо ведутся дела в ОБСЕ. Но положение не изменилось и после этого. До сих пор ОБСЕ так и не потребовала от сторон конфликта выполнения взятых обязательств, хотя Ереван и Степанакерт будто бы готовы вернуться к их выполнению, если так же поступит Баку.

Встает даже сакраментальный вопрос: стоит ли добиваться новых соглашений между сторонами, если те тоже не будут выполняться, а ОБСЕ так и не добьётся от сторон надёжного выполнения взятых обязательств?

Но вся эта критика вовсе не имеет целью поиск новых посредников взамен сопредседателей МГ ОБСЕ или в пристёжку к ним. Наивно полагать, что смена посредников решила бы дело. Многие просто не выдерживали тягот посредничества по Карабаху. Так Италия «утомилась» за 17 месяцев, Швеция за 16, Финляндия взмолилась через 11 и с трудом дотянула до 20 месяцев. Так что хватит экспериментов в подборе посредников!

Дело, повторяю, в позициях сторон и оппортунизме ОБСЕ. Надо требовать от общеевропейской организации большей чёткости и последовательности в ведении дел, непримиримости даже к помыслам о силовом решении конфликта и настойчивости в проведении в жизнь принятых решений.

Коснусь и некоторых других проблем урегулирования в Карабахе:

В ходе войны было немало отвратительных явлений: депортаций, бомбёжек и обстрелов городов и сёл, редко брали в плен и т.п. Среди этих проблем и оккупация чужих земель. Об оккупации говорится много, даже отождествляют её с агрессией, хотя это далеко не одно и то же.. Противоборство началось ещё в СССР (это был внутренний конфликт, а не агрессия), а разгорелось после распада Советского Союза. Только Москва прямо говорила тогда Еревану, что Армения – прямой участник конфликта. Запад был терпим к подключению РА к военным действиям (в 4 резолюциях СБ ни слова об участии Армении в войне). Видимо, сказывалась инерция поддержки карабахского движения ради ослабления СССР.

С явным умыслом замазывается происхождение нынешнего статус-кво и оккупации. Не всем нравится разбираться, как это было. Не с оккупации начался конфликт, а с депортаций и силовых акций. Оккупация – следствие военных действий и их продолжения 2,5 года. Мы осуждали каждый захват, но в ходе боевых действий военная логика плохо подчиняется политической, юридической, а тем более моральной. Армяне норовили спрямить, сократить линию фронта перед лицом потенциального превосходства Азербайджана и продолжали захваты. Но «соавтором» армянской оккупации стал тот, кто упорно пытался решить конфликт силой, уходил от миротворческих инициатив, срывал прекращения огня. В этом официальный Баку повинен не меньше, а даже больше других сторон. Оплакивать последствия своей воинственности маловато – полезнее осознать немалую собственную ответственность за происшедшее и извлечь уроки на будущее.

Конечно, оккупация районов вокруг НК – аномалия. Её надо устранить как можно скорее. После падения Агдама это было даже безоговорочным требованием Совет Безопасности ООН, но после серии срывов миротворческих усилий в 1993-94 гг. стало предметом переговоров: нельзя было вознаграждать того, кто более года не выполнял главное требование всех четырёх резолюций СБ ООН – немедленно прекратить военные действия. Ведь наступление зимой 1993-94 гг. было предпринято уже после всех 4 резолюций СБ ООН. Из-за их невыполнения он и не принимал более резолюций по Карабаху.

Из-за взаимного недоверия сторон много лет идёт спор, быть ли урегулированию пакетным или поэтапным? Что должно быть устранено в первую очередь – причины или последствия вооруженного конфликта?

А на самом деле наивысший приоритет (выше последствий и даже причин!) имеет задача перекрыть пути к возобновлению военных действий.

Пакетное урегулирование автоматически включает в себя гарантии мирного решения, исключает возврат к войне как средству решения спорных проблем. Сложнее в этом отношении с поэтапным решением, которого добиваются азербайджанцы с целью первоочередного освобождения территорий, занятых вокруг НК, и возвращения вынужденных переселенцев.

Но есть внутренняя логика урегулирования. Основным условием поэтапности должен стать четкий отказ сторон от применения силы и его гарантирование. Это как бы «нулевой цикл» для поэтапного подхода. Без него не быть первому этажу, не проскочить к первому этапу. Освобождению оккупированных территорий больше всего мешает как раз попытка цепляться за иллюзию военного реванша. Это не даёт вместить все спорные проблемы в политическое поле, многие из них остаются в военном измерении. А кто же сдаст более выгодные, давно укрепленные позиции, если угроза вспышки военных действий так и не снята полностью? И, наоборот, устранение военной угрозы лишит армян внятных предлогов сохранять оккупацию азербайджанских районов, даже если окончательно ещё и не решён вопрос о статусе НК. Это и стало бы во многом победой разума и права над силой.

Поэтому необходимо отдать теперь 2006 год не столько принципам урегулирования, сколько снятию любых военных угроз, что скорее открыло бы путь к первым практическим шагам. Отказ от этого - синоним нежелания идти на мирное, переговорное разрешение конфликта. Это должно вызывать однозначно негативную реакцию со стороны ОБСЕ, сопредседателей и участников МГ, других государств и международных организаций.