Информационный сайт «Новости-Армения», 7 августа 2006 г.

 

ОТВЕТЫ ПОСЛА В.КАЗИМИРОВА

НА ВОПРОСЫ АРМЯНСКОГО АГЕНТСТВА АРКА

 

 

 

1. Как Вы считаете, готова ли Армения пойти сегодня на радикальные шаги  в процессе урегулирования с учетом того, что в стране начался предвыборный период, который продлится до середины 2008 года?

Думаю, что на радикальные шаги пока не способна ни одна из конфликтующих сторон. Но и общественности не стоило бы воспринимать как нечто так уж радикальное то, что предлагается сейчас сторонам конфликта посредниками. В основном предлагаются естественные вещи, но и они неугодны тем, кого приходится относить по истине к радикалам. Важно лишь, чтобы на каждом этапе взаимные уступки сторон были сбалансированы и действительно осуществлялись.

 

2. Разделяете ли Вы мнение сопредседателей о том, что 2006 год станет окном в урегулировании конфликта?

Хотя бы окошком или даже форточкой ради свежего воздуха. О дверях и воротах не может быть и речи. Мне кажется, что пора обратить внимание на другую «стену».

Начинать надо не только с согласования «принципов», а, прежде всего, добиться от сторон гораздо более чётких обязательств решать спорные проблемы исключительно мирными средствами. Сейчас Баку не идёт дальше формулировок о предпочтительности мирного решения, но периодически сопровождает их угрозами силового реванша. И дело не в том, что на обозримое время это фальшивые угрозы – они всё же усугубляют и без того глубокое взаимное недоверие, мешают обществу настраиваться на мир, на взаимные уступки. Стоило бы 2006 год посвятить выдёргиванию «жала» агрессивности у любых радикалов, будь они у власти или в оппозиции. Конечно, в этот срок не уложиться, но нельзя это откладывать. Необходимы и мозговая атака, и массированный штурм позиций сторон по этому вопросу. Вот это и прорубит светлое окно.

 

3. Официальный Ереван заявляет, что последние предложения сопредседателей Минской группы ОБСЕ могут быть основой для продолжения переговоров. Это означает, что армянская сторона в принципе согласна на возвращение части контролируемых территорий в обмен на референдум о статусе Карабаха. Как Вы считаете, как сложится судьба остальной части территорий, а именно Лачина и Кельбаджара? Какие международные прецеденты можно применить для определения статуса этих районов?                        

Не являюсь рабом «прецедентного права». Полезнее логика и творчество, хотя иногда годятся и прецеденты. Считаю, что, в конечном счёте, оба эти района – при соблюдении всех обязательств, которые возьмет на себя азербайджанская сторона – должны быть возвращены ей (за исключением Лачинского коридора, о котором необходимо договориться). Нагорный Карабах не должен быть анклавом.

А вот разговоры об исторической принадлежности этих мест должны быть оставлены историкам. Если где-то стоит древний монастырь, должны быть оформлены и соблюдаться обязательства сторон по сохранению и уважению памятников старины, независимо от государственной принадлежности данной территории. На мой взгляд, это должно быть распространено на все государства- участники карабахского конфликта и фигурировать в документах по его урегулированию.                  

 

4. Как ожидается, в случае согласия сторон на предложения сопредседателей, Нагорному Карабаху до проведения там референдума будет предоставлен некий промежуточный статус, дающий НКР возможность прямых контактов с международными организациями. Как Вы считаете, станет ли такой статус ступенью к плавному признанию независимости Нагорного Карабаха?              

Промежуточный статус вряд ли должен предрешать окончательный статус Нагорного Карабаха, хотя некоторые его черты могут быть и в окончательном. Станет ли Нагорный Карабах независимым - должно быть решено или на переговорах, или в итоге референдума. Рассуждения отдельных политологов «выгоден или не выгоден» референдум той или иной стороне весьма любопытны. Скажем, федерация или конфедерация являются одной из форм демократии в национальном плане. Точно также референдум. По своей сути он (только в виде средства) тоже проявление прямой демократии. Так что суждения этих лиц можно перевести с политологического языка на человеческий так: «выгодна или не выгодна демократия?», что звучит довольно цинично. А признание того или иного государственного образования – политический акт других государств. Оно может быть и ранним, и поздним, и конструктивным, и деструктивным (возьмите в качестве примеров признание СССР и, с другой стороны, Хорватии и Словении). Присмотримся к ходу дел.  

 

5. По Вашим прогнозам, какая из четырех непризнанных республик (НКР, Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье) имеет больше шансов получить независимость?  

На данный момент можно лишь констатировать, что эти образования примерно по 15 лет фактически независимы от своих прежних «метрополий», почти ничем с ними не связаны и даже смогли противостоять их силовому давлению. Гадать по Вашему вопросу довольно трудно, ибо это зависит не только от положения дел на данный момент, но и во многом от динамики дальнейшего развития обстановки. Резкая смена ситуации может как ускорить это в отношении того или иного образования, так и затормозить. Всё зависит от конкретных обстоятельств.

Аналогия с Косово мне кажется относительной. Она верна в части критики подхода ряда западных держав: почему они проявляют выборочность, в одном случае допускают преобладание права на самоопределение над территориальной целостностью, а в других не допускают? Тут политический интерес просто подавляет мнимую принципиальность Запада. Но в остальном мне непонятно – почему все должны ждать какого-то прецедента и равняться на него, а не на конкретные обстоятельства возникновения и независимого пребывания новых государственных образований? Другое дело, что негативная реакция таких держав на неугодные им признания будет затрудняться косовским прецедентом, если и когда он состоится. Но и тут подождём – увидим.

 

6. Не считаете ли Вы, что на миротворческие силы возлагаются слишком большие надежды? Неспособность миротворцев обеспечить должным образом безопасность косовских сербов порождает в Армении серьезные сомнения в эффективности миротворческих миссий?

Во-первых, потребность в размещении миротворцев определяется, прежде всего, самими сторонами конфликта. Во-вторых, она во многом зависит от «цивилизованности» самих сторон – от их верности принимаемым обязательствам (если те достаточно чётки) или склонности к передёргиваниям, «сутяжничеству» и даже вероломству. В-третьих, необходима готовность государств и международых организаций выделить миротворцев. В-четвертых, немало зависит от подбора, мандата и «качества» миротворцев - их твёрдости, способности противостоять проявлениям агрессивности не только со стороны вооружённых сил сторон конфликта, но и (самое трудное) акций будто бы гражданского населения (к сожалению, этот прием уже освоен). Их главное назначение – не дать дестабилизировать обстановку в зоне конфликта, пока не будут решены все спорные вопросы и не нормализуется ситуация.

Но нельзя забывать, что это дорогое удовольствие, особенно при продлениях суммарно надолго.  

 

7. Согласны ли Вы с заявлением ряда политологов, что в случае ослабления позиций ЕС и при наличии некоего исламского проекта Россия, Закавказье, Центральная Азия и Крым могут стать объектом интересов для исламского мира.  

           Всё зависит от того, как понимать слова «объект интересов». Эти страны и регионы и так уже «объекты интересов» исламского мира, поскольку в них проживают десятки миллионов мусульман. И это нормально. Если же Вы подразумеваете некую исламизацию или попытки сколачивания «халифатов», то это иное дело. Не знаком с этими заявлениями политологов и, будучи безнадёжным атеистом, не очень подкован для вовлечения в межрелигиозные распри.

             На мой взгляд, водораздел между добром и злом проходит не обязательно между религиями: агрессивности хватает и среди христиан, и, как видим, среди иудеев, которые до недавнего времени сами были объектами гонений. Ни Гитлера, ни иных претендентов на мировое господство к исламистам не отнести. Лучше искать иные, не столь приблизительные, а более точные грани.