В.Н.Казимиров

Мир Карабаху (к анатомии урегулирования)

 

              ДЕКАБРЬСКАЯ АФЕРА 1993 ГОДА

 

При развале начала 90-х годов у России была тьма собственных проблем, но не могла она остаться равнодушной к кровавым событиям на окраинах рухнувшего СССР (от Карабаха и Приднестровья до Таджикистана) - они представляли угрозу и для неё. Тем не менее, ещё бытуют примитивные спекуляции насчёт того, что ключ к их урегулированию де в руках у Москвы, но ей, мол, выгодны тлеющие конфликты для контроля над бывшими союзными, а ныне независимыми республиками. Все помнят Карабах, ставший нарицательным названием межэтнических столкновений и ареной полномасштабной ожесточённой войны. Но легко забывается, каким образом при настоятельном содействии России было сбито пламя этого конфликта, опалявшее всё Закавказье, каких усилий это стоило. Конфликт всё ещё не ликвидирован, продолжает чадить. Но кровь не льётся уже тринадцатый год.

Разгар военных действий в Карабахе пришёлся на 1993 год. Это были уже не очаги локальных стычек, а практически сплошная линия фронта и массированные боевые операции с применением современных вооружений, захватами обширных территорий. Инициатива перешла к армянам: помимо карабахцев и добровольцев из разных стран там сражались уже и регулярные войска Армении. Другая сторона завербовала разных наёмников, в том числе многих офицеров через военкоматы ряда областей России и около двух тысяч афганских моджахедов.

С середины 1993 г. Россия как посредник всё настойчивее подводила конфликтующие стороны сначала к мерам по ограничению боевых действий, а затем к повсеместному прекращению огня. Но перед тем как выйти на перемирие с 12 мая 1994 г. пришлось пережить горечь целого ряда срывов прекращения огня. Те первые перемирия оказались недолговечными. (Правда, если сложить их сроки, то за вторую половину 1993 г. кровопролитие было приостановлено на целых два месяца: 2 месяца затишья из 6 – не так уж и мало в пересчёте на человеческие жизни!)

Тогда никому, кроме России – ни другим государствам, ни минской группе СБСЕ – не довелось хотя бы временно сдержать военные действия в Карабахе (даже когда некоторые возможности возникали и у них). Но это и неудивительно: в отличие от других посредников, Москва целеустремленно добивалась, прежде всего, прекращения кровопролития. И не только по гуманным соображениям (хотя их одних более чем достаточно для этого) – в ходе боев ещё труднее вести переговоры. Наши западные партнёры вряд ли хотели продолжения боевых действий, но не бились за прекращение огня так, как Россия. У них были другие приоритеты…

Некоторые обвалы надежд в 1993 г. вызывали не только огорчения, но и тяжёлые прямые или косвенные последствия. В начале сентября армяне «замотали» отвод войск из занятого ими азербайджанского райцентра Кубатлы, публично обещанный Ереваном и Степанакертом на самом высоком уровне. Тем самым был упущен шанс дать пример проявления гибкости, столь необходимой всем сторонам для преодоления «упёртости» в любом вопросе. Ведь первый жест доброй воли должны  сделать те, кто находится в более выгодном положении – в ущербном состоянии никто не способен на такие жесты, они выглядели бы проявлением слабости и капитулянтством.

В октябре последовали срывы с азербайджанской стороны: 10 числа произошел опасный инцидент у села Куйджак, а 21 октября азербайджанцы окончательно сорвали перемирие, потеряв весь юго-запад своей страны.

Но важно отметить, что когда хотя бы одна из сторон действительно нуждалась в  прекращении огня, оно могло держаться сравнительно долго. Так одно из них продлевалось четыре раза и длилось с 31 августа до 21 октября: Г.А.Алиеву для избрания президентом 3 октября, что завершало переход власти в его руки, нужны были не бои, а более благоприятные условия.

Особенно памятен своей абсурдностью и её кровавыми последствиями срыв договоренности о прекращении огня в середине декабря 1993 г., достигнутой «на самом высоком уровне» при содействии МИД России. На сей раз причиной был не досадный инцидент на линии фронта (как бывало прежде вследствие опрометчивых действий полевых командиров либо неподконтрольных формирований), а головотяпство либо циничный трюк в столичных кабинетах. Вот как это было.

16 декабря 1993 г. в Москве узнаю, что вновь обострились военные действия на юге, возле гор. Бейлаган. Как обычно, посыпались взаимные обвинения. Созваниваюсь по ВЧ-связи поочередно с президентом Г.А.Алиевым и лидером карабахских армян Р.С.Кочаряном. На удивление быстро получаю от обоих согласие на предложение о новом повсеместном прекращении огня. Договариваемся прекратить огонь в полночь на 17 декабря на 10 дней, чтобы договориться за это время о его продлении.

Г.А.Алиев сообщает, что от политического руководства Азербайджана соглашение подпишет заместитель председателя Верховного Совета АР А.Джалилов, от военного командования - начальник генштаба Н. Садыхов. Р.С.Кочарян поручает это А.Гукасяну и С.Оганяну. Тотчас высылаю факсом в Баку и Степанакерт проект документа для оформления. Текст совсем немного отличается от прежних подобных соглашений.

Времени в обрез, всего несколько часов – ведь после письменного оформления мы ещё должны перекрестно направить обеим сторонам факсы, подписанные другой стороной, чтобы подтвердить взаимность принятых обязательств. А военному командованию надо после этого отдать приказы и как можно скорее известить командиров на фронте.

Вскоре получаю факс из Степанакерта: всё подписано без поправок или дополнений. Проходят драгоценные часы, а из Баку документа нет и нет. Зная, что Г.А.Алиев плотно занят приготовлениями к визиту во Францию, начинаю торопить бакинцев. Меня уверяют, что задержка носит чисто технический характер: вот-вот вернётся в Баку Н.Садыхов и сразу подпишет документ. Никаких замечаний или поправок по тексту не высказывают. Чтобы ускорить подписание, «досрочно» высылаю в аппарат президента Азербайджана факс с автографами карабахцев (обычно такая рассылка делалась мной после поступления документов от обеих сторон). Азербайджанцы теперь достоверно могут видеть, что Степанакерт обязался прекратить огонь, если они сделают то же самое. Ложных обольщений на этой почве у них быть не должно – ведь в тексте прямо говорится, что договоренность вступит в силу лишь после подтверждения посредником получения обоих аналогичных документов.

Учитывая сложность обстановки под Бейлаганом и то, что всё согласовано лично с президентом Азербайджана (выше некуда - надо доверять!), зондирую мнение Р.С.Кочаряна: не стоит ли прекратить огонь сегодня же в полночь «на джентльменской основе», не откладывая этого из-за «технической задержки» с подписанием документа в Баку? (Каюсь теперь в своей наивности!). К немалому удивлению, Р.С.Кочарян, известный жёсткостью, не возражает. Обе стороны вроде бы отдают приказы войскам (из Москвы мне это не проконтролировать!).

Однако утром снова идут взаимные претензии из-за нарушений. Следующие сутки продолжаю выбивать из Баку подписание документа, передаю сторонам встречные протесты и настоятельные требования принять меры. К вечеру 17 декабря шлю лично Гейдару Алиевичу факс с  перечислением срывов договорённости (по Р.Кочаряну), с просьбой проверить их и отдать «жесткий приказ о соблюдении прекращения огня». Высылаю этот факс и минобороны АР М.Мамедову. Сбои в подобных ситуациях крайне нежелательны, но всё-таки бывали (скажем, не везде на местах сразу получили и выполнили приказ). Иногда ситуация постепенно выправлялась, переходя в затишье.

Но задержка с подписанием документа беспрецедентна! Она продолжается и 18 декабря. Президент Азербайджана уже недосягаем по ВЧ. Обрываю провода, связываясь с его аппаратом, председателем парламента, министром обороны, генштабом. Телефонные разговоры не запишешь, но сохранился факс личному секретарю Г.А.Алиева: «Тариэль, прошу доложить Президенту, что до сих пор из Баку не получен посредником азербайджанский текст о прекращении огня, подписанный А.Джалиловым и Н.Садыховым. Так работать невозможно. Дело достаточно серьёзное, и в нём должен быть порядок. Или тогда надо отменить прекращение огня. 18.ХII. 21.00». Опять глухо - ответа нет.

Наконец, лишь 19 декабря в 21.40 (более трёх суток после уговора с Г.Алиевым!) пришёл факс на бланке министра обороны АР, подписанный Джалиловым и Садыховым. Бумага произвела крайне несерьёзное впечатление. Это было совсем не то, чего ждали мы с 16 декабря - не только по форме и адресу, но и по содержанию. Первый трюк очевиден – нет даты. Второй – письмо адресовано не посреднику и «руководству Нагорного Карабаха», как было прежде, а лишь посреднику. Не внушает доверия подпись Джалилова, мало схожая с прежними.

А главное - в тексте почти ничего не осталось от нашего проекта, давно посланного в Баку и подписанного Степанакертом. Искажается и сама суть дела - будто речь идёт не о прекращении огня, а уже о его продлении. Словом, письмо совершенно непригодно для оформления того, что было согласовано с Г.А.Алиевым. К тому же армянам предлагается отвести войска на 10 км: даже не уточняется, где именно – чуть ли ни по всему фронту! В довершение нелепостей в конце выражается надежда на «неукоснительное соблюдение подписанных договоренностей»! На что всё это рассчитано? Издёвка над здравым смыслом. В ущерб своему же народу!

Для наглядности и документальности приведу читателям оба текста: сначала тот, который я отправил в Баку для подписания, а потом - полученный трое суток спустя.

 

Направлено в Баку и Степанакерт днем 16 декабря 1993 г.

Степанакерт тотчас прислал подписанный документ.

        Проект

РУКОВОДСТВУ НАГОРНОГО КАРАБАХА

МИД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

А.В.Козыреву, В.Н.Казимирову

 

В соответствии с устными договорённостями, достигнутыми 16 декабря 1993 г., мы подтверждаем, что  С О Г Л А С Н Ы  в случае аналогичного обязательства обеих сторон повсеместно установить новое прекращение огня между Азербайджаном и Нагорным Карабахом сроком до 26 декабря 1993 г. включительно.

На этот период военное командование примет самые решительные меры в целях соблюдения полевыми командирами полного прекращения огня и в особенности недопущения продвижения танков и другой бронетехники, ракетно-артиллерийских обстрелов и воздушных бомбардировок. Несоблюдение этого обязательства будет считаться грубейшим нарушением данной договоренности, достигнутой при посредничестве России. В таком случае прямые нарушители и их непосредственные военачальники будут незамедлительно привлечены командованием к ответственности.

Будет постоянно поддерживаться прямой телефонный контакт на уровне высшего руководства вооруженных сил в целях предотвращения и урегулирования нарушений.

В период с 19 по 24 декабря официально уполномоченные представители при содействии российского посредника проведут переговоры относительно возможного продления настоящей договоренности  и заключения соглашения о полном и повсеместном прекращении военных действий.

Настоящая договоренность вступает в силу немедленно после подтверждения посредником получения обоих аналогичных документов, подписанных уполномоченными представителями.

 

                  

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ                                    НАЧАЛЬНИК

ВЕРХОВНОГО СОВЕТА                                 ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА

 АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ                                      АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ

       РЕСПУБЛИКИ                                                    РЕСПУБЛИКИ

       А.ДЖАЛИЛОВ                                                     Н.САДЫКОВ

Баку, 16 декабря 1993 года

 

 

 

Прислано в Москву вечером 19 декабря.

Бланк Министра обороны АР

(ни номера, ни даты!)

 

ЛИЧНОМУ ПРЕДСТАВИТЕЛЮ ПРЕЗИДЕНТА

                                  РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСПОДИНУ КАЗИМИРОВУ В.Н.

 

             УВАЖАЕМЫЙ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ!

 

Мы с интересом ознакомились с предложением относительно возможного продления настоящей договоренности и заключения соглашения о полном и повсеместном прекращении военных действий.

Как Вам известно, позиция нашей стороны остается неизменной, направленная на мирное урегулирование армяно-азербайджанского конфликта.

Принимая во внимание вышеизложенное, показывая в очередной раз свою добрую волю, мы не возражаем о взаимном прекращении огня и предлагаем противоположной стороне в ответ на наши благие намерения отодвинуть свои войска вглубь на 10 км от занимаемых позиций.

Мы надеемся на понимание выдвинутых нами предложений и неукоснительное соблюдение подписанных договоренностей.

 

        ПРЕДСТАВИТЕЛЬ                         НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО

ПОЛИТИЧЕСКОГО РУКОВОДСТВА    ШТАБА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ  АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ                 АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ                          

                                                                                      РЕСПУБЛИКИ 

              (подпись)                                                 (подпись)                                  А.ДЖАЛИЛОВ                                          Н.САДЫКОВ

 

Вот так-то! И это после уговора с самим Президентом АР!

Стоит ли напоминать, как оформляют столь деликатные соглашения? Обычно полномочные представители сторон подписывают единый документ в одно время и одном месте. Но чтобы не признавать карабахских армян стороной в конфликте, Баку предпочитал подписывать договоренности с ними заочно (как правило, через нас по факсу). Мы как посредники не возражали против этого – так даже было быстрее. Но азбучно, что при любой процедуре текст документа должен быть абсолютно идентичным (если бы возникли поправки, их надо было бы согласовать с другой стороной напрямую или через посредника). Разумеется, изменение содержания или формы текста в одностороннем порядке, явочным путём, тем более - задним числом нельзя считать ни правомерным, ни корректным. Неужели об этом не догадывались высокие чины в Баку?

(Кстати, 18 и 19 декабря министр обороны Азербайджана Мамедов трижды присылал мне перечни нарушений со стороны армян, исходя из наличия прекращения огня. Будто Баку уже оформил его должным образом!).

По получении текста из Баку прошу срочно передать Н.Садыкову о его неприемлемости для посредника - документы по прекращению огня могут иметь смысл лишь при идентичных содержании и форме. Внесение в текст иных элементов – абсурд, тем более, что бакинцам давно видно, что Степанакерт подписал текст, предложенный посредником. Новые формулировки могли бы быть предметом переговоров при продлении прекращения огня. Ни одна из сторон без согласования с другой не в праве претендовать на свою редакцию текста. Мы не считаем прекращение огня состоявшимся.

Тем временем Г.А.Алиев уже в Париже. Строчу проект шифровки нашему послу во Франции Ю.А.Рыжову. Он должен срочно отыскать там президента Азербайджана и в деликатной форме выразить недоумение тем, что его указания не выполнены в Баку. Несмотря на плотность программы визита, Юрий Алексеевич находит его и выполняет поручение МИД России. Он сообщил Г.А.Алиеву, что письмо из Баку неприемлемо для оформления прекращения огня, но подтвердил нашу готовность провести новые переговоры для установления перемирия. В соответствии с указаниями из Москвы Ю.А.Рыжов подчёркнул, что непременным условием посредничества считаем четкость сторон и верность принимаемым обязательствам - иначе лишь углубляется взаимное недоверие между ними. Президент заверил посла, будто отдал в Баку все необходимые распоряжения и пообещал по возвращении(!) разобраться с происшедшим (как он разобрался потом с этим делом, мы так и не узнаем).

Что же за спектакль это был? Цепь нелепых недоразумений? Роковая несогласованность внутри бакинской администрации? «Неграмотность» подписантов? Попытка прямого надувательства? А главное - почему же, раз Г.Алиев лично взялся прекратить огонь, документ не был подписан ещё до его отъезда во Францию? Почему он не проследил за этим – ведь это не могло быть последним вопросом в центре внимания главы государства? Какие же указания оставил он в Баку перед визитом в Париж? И, наконец, было ли возможно там ослушание высшего руководителя? На эти вопросы нет готового ответа – читатель может выбрать его на свой вкус.

А «ларчик-то просто открывался»! Середина декабря – начало попыток азербайджанского контрнаступления на южном фронте. Одни датируют его как раз 17 декабря, другие началом 20-х чисел, но ясно, что это было самой крупной попыткой отбросить армянские войска в карабахской войне.

В тот же злополучный день, 16 декабря, предпринял попытку оздоровить обстановку и на армяно-азербайджанской границе. На основе проговорённого ранее в Баку и Ереване направил Г.Алиеву и Л.Тер-Петросяну проект «Договоренности между АР и РА о недопущении пограничных инцидентов», предложив провести подписание документа в Санкт-Петербурге 19 декабря 1993 г. В этот день туда по пути в Финляндию должны были прилететь руководящие деятели парламентов Азербайджана и Армении – вице-спикеры Афияддин Джалилов и Арташес Туманян (мы съехались там, чтобы вместе перебраться автобусом в Хельсинки, а затем самолётом на Аландские острова, где готовилась первая встреча парламентариев трёх сторон конфликта).

С мэрией города было предварительно договорено о содействии в возможном проведении акта подписания этого документа. 18 декабря из Еревана пришли две небольших поправки к предложенному мной проекту документа, что подтверждало принципиальную готовность к его подписанию. Эти поправки не помешали бы сторонам договориться об окончательных формулировках. Оставалось каждой стороне дать своим  парламентским деятелям полномочия на проведение переговоров и подписание документа.

Однако из Баку не было никакой реакции – ни поправок, ни отказа, а при нашем общении в Петербурге А.Джалилов даже сказался не в курсе данного предложения и проекта документа. Моя встреча в Питере с А.А.Собчаком в присутствии его тогда мало кому известного советника по внешним связям прошла лишь в виде милой беседы.

По возвращении с Аландских островов в Москву в подробном письме от 28 декабря нелицеприятно изложил Г.Алиеву причины несостоявшегося, а вернее сорванного прекращения огня, но вновь без ответа. Когда было нужно, азербайджанская сторона умела терять способность реагировать на обращения и предложения посредника.   

В ходе эскалации боев не было принято и наше новое предложение установить с 31 декабря новогоднее перемирие на 2 недели. Оно было направлено 30 декабря в письменном виде лично Г.А.Алиеву, Р.С.Кочаряну и Л.А.Тер-Петросяну. Баку опять оставил это без ответа. Карабахцы дали согласие и на этот раз. Ереван в тот же день поддержал предложение, выразив готовность добиваться предотвращения инцидентов на армяно-азербайджанской границе сроком на 2 недели.

На саммите СНГ в Ашгабате 23-24 декабря, т.е. в интервале между срывами обеих попыток прекращения огня, Г.А.Алиев в заявлении для печати сказал, что (цитирую по ИТАР) «отдаёт предпочтение мирному решению конфликта, выступает за немедленное прекращение военных действий между противоборствующими сторонами». По его мнению, «необходимые для этого условия пока не созданы, достигнутые ранее договоренности нарушены, не помогли процессу и прямые контакты с представителями армянской общины Нагорного Карабаха».

Контрнаступление, как раз призванное, видимо, создать «необходимые условия», вскоре захлебнулось, принеся азербайджанцам лишь небольшой локальный успех в зоне Горадиза. Но ожесточенные бои зимой 1993-94 гг. ещё долго продолжались с большими потерями для обеих сторон.

С этого времени Баку прерывает прямые контакты со Степанакертом, полностью игнорируя его как сторону в конфликте, хотя в 1993 г. десять (!) раз именно с Нагорным Карабахом заключал договорённости об ограничении военных действий, прекращении огня или его продлении (даже без какого-либо участия Еревана). Россия как посредник считала, что в этом конфликте три стороны и, реалистически исходя из его необычной конфигурации, упорно вовлекала в урегулирование и Ереван, но вовсе не для отстранения Степанакерта.

Декабрь 1993 г. выпукло иллюстрирует постоянные трудности работы посредника со сторонами. Показывает, насколько важны политическая воля, чёткость действий и верность высших руководителей своему слову. И, кстати, проясняет, почему ещё пять месяцев сотрясали регион упорные военные действия. С немалыми человеческими жертвами и материальными разрушениями. С нарастанием потока азербайджанских беженцев, о которых теперь в Баку столько пекутся на словах... Кто ответит за излишние жертвы?

Стоит ли удивляться, что бич карабахского урегулирования – взаимное недоверие сторон!? Декабрьская афера 1993 года только усугубила его. Не скрою, как посредник я был крайне разочарован, даже удручён. Правда, не мог опускать руки, потому что в Карабахе и вокруг него ещё лилась кровь.