ТРИ ИСПОВЕДИ ПО ТЕЛЕФОНУ

По поручению президента России нашу ноябрьскую поездку в регион конфликта А.В.Козырев согласовал в телефонных разговорах лично с Г.Алиевым, Л.Тер-Петросяном и Р.Кочаряном. В его кабинете к телефону ВЧ был параллельно подключён другой аппарат - для переводчика или стенографистки. На сей раз министр предложил мне по мере необходимости включаться с него в эти разговоры (собеседники даже недоумевали, с кем говорят: то с Козыревым, то с Казимировым).

Сеанс 9 ноября 1993 г. из трех бесед подряд был небезыинтересен. Мы настаивали на незамедлительном прекращении военных действий и отводе сил на позиции до нарушения прекращения огня 21 октября, предлагали, чтобы руководители Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха подписали такое соглашение в Москве или на юге России с последующим его закреплением на многосторонней основе с участием представителей СБСЕ и, возможно, ООН.

Г.Алиеву Козырев прямо сказал, что Азербайджан терпит военные неудачи потому, что затягивал урегулирование, слушая тех, кто отговаривал от подписания соглашения при посредничестве России. Отметил, что срыв прекращения огня произошёл не без вины азербайджанской стороны, конфликт вышел на опасную грань интернационализации, которая поднимет радикалов и экстремистов. «Будет разговор и с Л.Тер-Петросяном и, возможно, с Р.Кочаряном. Им будет сказано, что пора кончать с этим конфликтом, что терпение России тоже не безгранично. Мы хотим знать, есть ли готовность к прекращению военных действий на основе её компромиссных предложений», заключил Козырев.

Г.Алиев досадовал: повернув Азербайджан лицом к России, в трудный момент помощи от неё он не получил. Описав трагизм событий на юге вдоль границы с Ираном, он признал:

«Может быть, и по нашей вине 21 октября в районе Джебраила было нарушено прекращение огня, велись бои за какие-то два села. Но разве это основание для развёртывания массированного наступления, для превращения десятков тысяч человек в беженцев? Когда начались эти события, я обращался к Казимирову, к Тер-Петросяну, к руководителям Нагорного Карабаха. Последние заверяли, что не войдут в Зангелан».

Алиев подчеркнул, что пошёл на контакт с карабахскими лидерами, а Кочарян пытается теперь диктовать свои условия. Армения делает вид, что не участвует в событиях, но всем управляет Ереван - без Армении Нагорный Карабах ничего не может сделать. Сказав, что и Армения ничего не может сделать без иностранной помощи, намекнул на Россию. В заключение Алиев заявил, что готов на компромиссы, но только на справедливые компромиссы.

Козырев отметил, что мы впервые столь жёстко ставим вопросы урегулирования и перед армянами, но те отвечают, что это Баку не хочет подписывать соглашение о прекращении военных действий, даже вести переговоры о нём. Он прямо сказал Алиеву, что Гасанов ставит вопросы максималистски. «Сейчас в азербайджанском руководстве каждый говорит своё. Так невозможно вести дело. Гасанов нереалистично требует полного незамедлительного вывода со всех занятых территорий. А потребуются определённые этапы, освобождение районов по фазам, стадиям. Вам надо принять решение».

Президент Азербайджана вдруг выпалил: «Я Вам открыто, официально заявляю, что делаю ставку в решении конфликта на Россию – мне не нужны СБСЕ, ООН. Россия может решить конфликт справедливо, без ущерба для Азербайджана. Я возьму ответственность на себя, иду на это».

Козырев сообщил ему, что в ближайшие дни направит меня с проектом соглашения в Баку, а затем в Ереван и Степанакерт. Он заверил, что мы не противопоставляем себя международному сообществу и готовы получить одобрение соглашения в Минской группе СБСЕ и СБ ООН. Карабахцы обрели бы гарантии безопасности, а не признание независимости, но уже не лилась бы кровь, началось освобождение территорий и другие практические шаги, а статус НК стал бы предметом обстоятельных и, возможно, длительных переговоров.

Алиев согласился, что не с максималистских позиций надо искать договорённости. «Кочарян настаивает, чтобы мы признали их легитимной стороной. Я согласен, что они – сторона в конфликте, но не более того!»

Козырев напомнил, что Гасанов как раз не признаёт их стороной конфликта, что не давало бы им международно-правового признания, а было бы лишь признанием реальности такой, как она есть. «Кочарян отмечает: то, что Алиев признаёт на словах, Гасанов «железно» вычёркивает на бумаге. Надо внести в это ясность».

Г.Алиев предложил, чтобы помимо трех сторон соглашение подписала и Россия. Козырев согласился: «И Россия как посредник».

Гейдар Алиевич повторил: «Главный союзник, главная сила в решении этого конфликта – Россия. Я хочу, чтобы у России были с Азербайджаном такие же отношения, как и с Арменией. Не претендую ни на один сантиметр больше. Я всегда говорил, что Азербайджан тесно связан с Россией. А меня теперь здесь «склоняют»: Россия выбросила Алиева, он ей не нужен».

Министр попросил Алиева лично посмотреть наш проект соглашения, поскольку представители АР на другом уровне говорят разными голосами.

Алиев согласился рассмотреть этот план с Казимировым, поискать дополнительные резервы, но просил не растягивать вывод оккупирующих сил на месяцы – счёт должен идти на дни и недели. Он проявил понимание, что нереалистично ожидать быстрого возвращения Лачина и Шуши, но не может не упомянуть о них – надо хотя бы обозначить эту проблему.

Со своей стороны, мне пришлось напомнить Алиеву, что требование их скорейшего возвращения на практике имеет совсем иной результат – задержку освобождения других районов одного за другим.

Президент АР поднял вопрос о том, чтобы на время моей поездки ничего не происходило на фронте. Заверил, что делает ставку на Россию, готов приехать в Москву, просил передать Б.Ельцину о желании встретиться с ним, если нужно, а В.Черномырдину, что тут тянутся на нефть.

Козырев пообещал передать Тер-Петросяну и Кочаряну, что нельзя допустить активизации военных действий, а Ельцину о пожелании Алиева встретиться в Москве. Запись этой беседы на 7 страницах заняла потом несколько часов.

Тут же позвонили Л.Тер-Петросяну. Разговор был короче, но не менее откровенен. Козырев подчеркнул, что без всесторонней поддержки Армении экспансионистские действия карабахских вооружённых формирований были бы невозможны. Руководство Армении несёт ответственность за всё более угрожающее развитие событий. Усиливается опасность вмешательства Ирана и Турции, активизации исламского фундаментализма, что нанесёт ущерб интересам не только Армении, но и России. Может рухнуть важный политико-психологический барьер – неприкасаемость границ бывшего СССР для Ирана и Турции.

Вкратце коснувшись разговора с Алиевым, Козырев отметил, что тот согласен искать компромиссную основу для проекта соглашения, который привезёт Казимиров сначала в Баку, а затем в Ереван (но не считает возможным вычеркнуть из него Лачин и Шушу). Пусть это будет предметом будущих переговоров.

Тер-Петросян высказался за мою поездку и в Степанакерт для работы с карабахцами - там легче будет их убедить. Козырев дал согласие, но подчеркнул, что те подводят Армению, и надо активно работать с ними. Я тоже попросил Тер-Петросяна об этом ещё до моего приезда. Президент Армении сказал, что хотел направить в Москву мининдел В.Папазяна для обсуждения новой обстановки, но принял моё предложение отложить его приезд на период после моей поездки. По обстановке успокоительно заверил нас, что сейчас боевых действий нет – всё тихо.

Р.Кочаряну Козырев сразу сказал, что в Москве весьма озабочены развитием обстановки в регионе, мы решительно осуждаем развёртывание боевых действий и захват юго-западных районов Азербайджана, настаиваем на незамедлительном прекращении боев и отводе карабахских сил путем подписания в Москве соглашения о полном и повсеместном прекращении военных действий на уровне руководителей трёх сторон при поэтапном освобождении занятых районов и гарантиях взаимной безопасности.

Не зная, что я на проводе, Кочарян начал было с того, что не знает, как я информировал Москву, возможно, недостаточно его понял. Далее он связал последние события с прибытием в Азербайджан целого полка афганских моджахедов, который теперь «драпанул» в Иран. Он считает, что Баку договорённостями прекратить огонь в последние месяцы выигрывал время для подтягивания и задействования моджахедов.

Козырев отвечал ему, что продолжение конфликта неизбежно ведёт к включению третьих сил, экстремистов из Ирана и Турции. Тут будет представлен весь исламский мир, и никаких сил не хватит, чтобы противостоять ему. Или вы получите гарантии и мир в обмен на военные успехи и отойдёте с занятых территорий, или поведёте к третьей мировой войне – опасному столкновению христианского мира с исламским. Вам надо воспользоваться, что у власти стоит такой прагматичный политик, как Г.Алиев, и искать соглашения с ним.

Кочарян оправдывался тем, что говорят о неуступчивости карабахцев, а от договорённостей отказывались азербайджанцы. Мы были, мол, согласны с последним проектом соглашения, предложенным Казимировым, готовы идти на его подписание. Он переспросил, не слишком ли в Москве верят Алиеву? И напомнил, что 25 сентября до пол-третьего ночи вместе с Казимировым и Шахназаряном ждал приезда Гасанова в МИД России для работы над проектом соглашения, но тот так и не приехал - не хотели они соглашения. И даже не сообщил, что не приедет.

Козырев парировал тем, что верит Алиеву в той же мере, как и другим участникам конфликта. Сказал, что Алиев пообещал лично рассмотреть проект соглашения (не только Гасанов).

Кочарян сетовал, что в Баку не с кем работать – Гасанов, Гаджиева, Садыхов представляют жёсткую линию. Не ясно, остаются ли в силе, договорённости, достигнутые с Алиевым в Москве. От себя прямо сказал я Кочаряну, что первый шаг к примирению должны сделать карабахцы - у Баку простор для политического маневра сейчас весьма ограничен.

Козырев нажимал на то, что нельзя упустить исторический шанс приступить к политическому урегулированию.

Кочарян опять подчеркнул, что Г.Алиев ушёл от подписания соглашения в Москве, чтобы выиграть полтора-два месяца, и может вновь поступить также, но он, Кочарян, готов попробовать ещё раз. Их вполне устраивает план, который предлагал Казимиров, но Баку завышает планку требований и привлекает силы извне. Козырев подхватил: «Расчёт строится не на свои силы, а на привлечение других, а те, другие, очень заинтересованы в этом… Ни у кого нет сомнений, что захваченные территории принадлежат Азербайджану, и всё более широкий круг стран будет оказывать ему моральную поддержку. Вам же предстоит разыграть интересный гамбит – отдать пешку ради получения выигрышной позиции».

Козырев предостерёг, чтобы за время моей поездки в Баку, Ереван и Степанакерт не было никаких военных сюрпризов. Кочарян ответил: «Гарантируем на всё время его пребывания»

В каждом из трёх разговоров были и политические курьёзы. От фразы Г.Алиева про Нагорный Карабах как сторону конфликта Баку открещивался потом годами, даже до сих пор...

Л.Тер-Петросян ошарашил другим «откровением». На прямые улики Козырева, что Армения – непосредственный участник конфликта, тот впал в укрывательство секрета полишинеля: «Это - между нами!».

А Р.С.Кочарян в ответ на призыв Козырева отвести войска на позиции от 20 октября или даже символически освободить какой-то район заявил, что изучит возможность отвода войск на несколько километров. «Я поработаю над картой», заверил он, «территория позволяет».

Таким образом, со всеми высшими руководителями сторон была согласована цель поездки спецпредставителя Президента РФ: проработать наш проект соглашения о прекращении вооружённого конфликта, а также достигнуто взаимопонимание, что на это время стороны будут соблюдать фактически установившееся на тот момент прекращение огня.

13 ноября мы выехали в Баку, но пробыли там гораздо больше, чем планировали. Состоялись не одна, а несколько встреч с Г.Алиевым и Г. Гасановым. Азербайджанские руководители заверяли, что готовы работать над заключением соглашения о прекращении огня и военных действий при посредничестве России, хотят, чтобы Россия была гарантом его выполнения, предоставила свои разъединительные силы и наблюдателей, хотя допускают в дальнейшем комбинацию с наблюдателями СБСЕ. Они соглашались финансировать пребывание этих сил и наблюдателей совместно с Россией, Арменией и Нагорным Карабахом. Г.Алиев заверил, что если придётся оформлять их пребываниесначала на 6 месяцев, то это будет продлеваться в течение длительного времени.

В последней беседе 19 ноября Г.Алиев на словах согласился с тем, что надо поставить СБСЕ перед фактом соглашения до совещания мининдел СБСЕ в Риме в начале декабря.

Даже обещал отдать соответствующие распоряжения. Словесно ему вторил и Гасанов, но всякий раз обуславливал это тем или иным решением в соглашении проблем Лачина и Шуши.

Вместе с тем было видно, что Алиев и Гасанов недопонимают, насколько срочно надо заключить соглашение даже с целью скорейшего начала вывода армянских сил из захваченных районов. Не просматривалось готовности форсированно работать, чтобы подписать соглашение уже в ноябре – всё растягивалось. Даже «мышиная возня» вокруг процедурных вопросов грозила погубить дело (нежелание признавать карабахцев стороной в конфликте и участником соглашения – Гасанов допускал лишь их визу, но не подпись). Совсем не ясно было, намерен ли Баку и как именно поддерживать фактически сложившееся в ноябре прекращение огня. Со своей стороны, по итогам бакинских бесед я докладывал в Москву о тягучей работе над проектом соглашения и что «на авось», без специальной договорённости прекращение огня не продержится.

Гасанов гнул свою более жесткую линию, несмотря на относительную словесную гибкость Г.Алиева, и всячески затягивал наш отъезд в Армению. Как выяснилось потом, в Баку спешно готовился альтернативный нашему, собственно азербайджанский проект соглашения. В последней беседе Гасанов предложил, даже просил передать его армянам как якобы проект посредника, что немало говорит о стиле автора этой затеи. Выдавать его за свой я категорически отказался, согласившись передать его армянам лишь как контрпредложение азербайджанской стороны, что почти гарантировало неприятие армянами. Хотя вовсе не в этом была цель нашей поездки.

Из Баку попросил я министра и о срочной проработке с руководством Минобороны РФ вопроса о разъединительных силах примерно для четырёх зон и наблюдателях для остальных участков зоны конфликта. С учётом настроя Минобороны по данному вопросу не было ясности, будет ли это нам по плечу самостоятельно. Но это моё сообщение из Баку от 19 ноября было доложено Козыреву лишь в понедельник, 21 ноября, когда ситуация резко осложнилась.